И это, пожалуй, хуже всего! Ибо, как сказал когда-то Федор Михалыч Достоевский по иному поводу, настоящий атеист — это не тот, кто неистово низвергает богов и крушит иконы, а тот, кому глубоко наплевать на то, существует ли Бог вообще. Сие изречение весьма уместно в случае с развитием космонавтики, настоящим двигателем которого может быть только религиозная по своей сути страсть к познанию Космоса, даже если эта религиозность внешне имеет светскую, нетеистическую форму. Можно сколько угодно говорить о том, что толчок полетам в Космос 50 и более лет назад дали чисто военная необходимость в ракетах-носителях, а также конкуренция двух полюсов тогдашней миросистемы — США и СССР, и это будет абсолютно верно, но только в первом приближении. Есть достаточно оснований утверждать, что глубоко заложенные в общепланетарном коллективном бессознательном стремления реализовать-таки полеты в Космос, пусть пока только в ближний, на практике были активизированы социальными факторами, в том числе указанными военными и конкурентными интересами. Очевидно, когда присной памяти Эммануил Кант развивал свои идеи о трансцендентном, он имел в виду именно Бесконечную Вселенную. Используя тяжеловесные конструкции Канта, можно сказать, что стремление к познанию трансцендентного является имманентно (внутренне) заложенным в нормальную здоровую психику. И тот факт, что человечество в массе своей все менее интересуется Космосом, свидетельствует о массовой патологии.

Сама форма празднования, а точнее непразднования, Дня космонавтики говорит о многом. По большому счету, это один из величайших праздников — день, когда был сделан один из важнейших шагов в истории человечества после того, как оно встало с четверенек или слезло с дерева. Празднование заключается не в привычном нам проведении торжественных "мероприятий” или пьяном застолье, а в понимании, осмыслении, критическом подведении итогов сделанного и составлении планов на будущее, обобщении новых знаний и постановки задач для последующих исследований.

В прошлом году 50-летие начала космической эры прошло блекло, скучно и неинтересно. Все свелось к дежурно-парадным бюрократическим мероприятиям, вручениям кому-то "побрякушек”, высокопарно именуемых "наградами”, а также несколькими интервью с ветеранами космической отрасли в СМИ. Здесь ключевым является слово "ветераны”: те, кто пока еще работает в этой области, в подавляющем большинстве являются людьми весьма и весьма зрелого, часто преклонного возраста. Притока молодых кадров в космонавтику, авиацию и подобные отрасли уже нет давно, и причина лежит далеко не только в том, что в этой сфере мало платят, хотя и в этом тоже. Ведь экономистам, юристам, филологам, маркетологам, журналистам и прочим специалистам, в неимоверном количестве продуцируемым в так называемых академиях и университетах, тоже применения нет, а если и удается устроиться, то на весьма скромную зарплату, но, несмотря на это, каждый год молодняк "буром прет” поступать именно на эти, "престижные” специальности. Массово-обывательские представления о престижности/непрестижности являются одним из самых иррациональных феноменов, логически истолковать которые практически невозможно. Но отметим, что "каких-нибудь” 40, даже 30 лет назад авиация и космонавтика были намного престижнее, чем сейчас юрист-экономист, и не только потому, что в советское время за это хорошо платили, но и потому, что в массовом сознании к этим отраслям имелся огромный, неподдельный, немеркантильный интерес.

Проблема старения научных и инженерных кадров в авиации, ракетостроении и космонавтике является отнюдь не сугубо отечественным феноменом, присущим Украине и другим странам бывшего Союза, прежде всего России, присвоившей себе львиную долю некогда общесоюзного космического потенциала.

Недавно автор наткнулся на интересные данные, подтверждающие, что и у "мирового гегемона” США с ракетной техникой и космонавтикой дела обстоят ничем не лучше. Правда, эти данные касаются несколько иной, но смежной сферы — военной ракетной и ядерной техники, но даже поверхностные сведения о состоянии дел в американской космической отрасли ярко свидетельствуют о том, что в мирном освоении космоса и развитии ракетной техники дела обстоят не лучше и даже хуже.

Оказывается, последний ядерный боезапас в США был изготовлен в далеком уже 1991 году накануне распада СССР. С тех пор ничего не производилось, ибо стала очевидной абсолютная бессмысленность того, что в советское время называли "гонкой ядерных вооружений”. Между прочим, ядерные компоненты имеют срок годности, и сколько его не продлевай, рано или поздно боеголовки придется утилизировать. Создание же новых ядерных боезарядов — крайне дорогая затея, особенно в условиях мирового кризиса, и опять-таки является преступной глупостью. Но, с другой стороны, оставаться вообще без стратегических сил ядерного сдерживания Америка, как Россия, не может, а потому находится на распутье.

Но еще хуже с ракетной техникой, являющейся средством доставки. США располагают только одним видом межконтинентальных баллистических ракет "Минитмен-3”, разработанных еще во времена войны во Вьетнаме. Эта ракета давно устарела морально и физически, поскольку маневрировать и уклоняться от противоракет она просто не умеет, в чем, кстати, резко уступает советским ракетам, разработанным в КБ "Южное” и изготовленным на "Южмаше”, которые обладали разделяющимися боеголовками до 10 штук, были способны маневрировать в зоне противоракетной обороны противника и прорывать оборону. Впрочем, и эти высшие некогда достижения советской ракетной мысли сегодня выглядят ненужной, дорогостоящей и крайне опасной глупостью. Поначалу в США планировали модернизировать ракеты "Минитмен”, которых имеется сегодня 450 штук, но недавно эти планы отменили ввиду явной дороговизны и ненужности, и скорее всего их вскоре начнут утилизировать. К тому же содержание Стратегических ядерных сил обходится США слишком дорого.

Столь же неутешительна ситуация и в стратегической авиации США. Единственными носителями крылатых ракет большой дальности с ядерными боезарядами являются старые, но пока надежные бомбардировщики В-52, возраст многих из которых перевалил за 50 лет. Долгожитель В-52 в Америке — это что-то вроде советских Ан-2, А-24, Ту-134, Ту-154, возраст которых уже зашкаливает за полвека. В-52 уже не раз собирались списать, но, во-первых, они оказались на диво надежными и долговечными машинами, а потому их ресурс собираются продлевать до 2040(!) года, а во-вторых, в ближайшем обозримом будущем их просто нечем заменить! Широко разрекламированные стратегические бомбардировщики-невидимки В-2 и В-1b, изготовленные по технологии "стелс”, оказались, во-первых, катастрофически дорогими в производстве и обслуживании, что выливается во многие миллиарды долларов, во-вторых, слухи об их "невидимости” оказались слишком преувеличенными, современные радары их видят, и таким образом миллиарды, потраченные на "невидимость”, оказались выброшенными на ветер, в-третьих, они в состоянии нести далеко не все виды ядерного вооружения, в-четвертых, понадеявшись на их "невидимость”, конструкторы практически не снабдили их средствами для прорыва зон противовоздушной обороны (ПВО) противника, но теперь они оказались крайне уязвимыми для ПВО даже по сравнению с намного более устаревшими воздушными судами. Все, что касается "невидимок”, в США страшно засекречено, но, по слухам, их производство приостановлено на неопределенный срок, и теперь в Америке "чешут репу” на тему, что делать с уже произведенными — в утиль их не сдашь, ибо сильно много на них потрачено, но и поддержание их в боевом состоянии обходится в огромные суммы.

Столь же неутешительной является ситуация с еще одной компонентой американских ядерных сил — крылатыми ракетами "Трайдент”, базирующимися на атомных подводных лодках серии "Огайо”, которые также были разработаны во время вьетнамской войны. Эта техника также устарела морально и физически, в связи с чем вскоре либо нужно продлевать ее ресурс, что очень дорого, или списывать, но ее нечем заменить, а разработка нового поколения вооружений подобного класса обойдется в неслыханные суммы.

Те же проблемы наблюдаются и в России. Но Америка в настоящий момент стала лидером по высокоточному оружию, и уже поэтому ядерные арсеналы ей нужны лишь в объемах самой минимальной достаточности. В свою очередь, Россия особыми успехами в высокоточном оружии похвастать не может, а потому модернизирует ядерное оружие и, по некоторым данным, даже планирует разрабатывать новое его поколение, что вполне объяснимо: если не можешь попасть точно, только и остается что долбануть чем-нибудь ядерным, чтобы уничтожить сразу все на тысячах гектаров.

Поэтому периодически вспыхивающие изнурительные торги между США и Россией по поводу сокращения ядерных арсеналов являются махровым лицемерием с обеих сторон. Если эти арсеналы, которым уже по 20, 30, 40 и более лет, не начать сокращать или хотя бы срочно модернизировать и продлевать их ресурс, то может случиться какая-нибудь новая техногенная катастрофа.

Но самой главной проблемой и в России, и в Америке является катастрофическое старение специалистов, работающих в том числе в области ракетной техники, военной и мирной космической. Притока молодежи нет и скоро заниматься этим будет некому. Есть информация, что после того, как окончился срок эксплуатации многоразовых космических челноков, Америка оказалась "безлошадной” в области пилотируемых полетов на орбиту и вынуждена была прибегнуть к помощи России, американцы столкнулись даже с проблемой возобновления программ "Аполлон” и "Атлантис”, существовавших в 1960—1970-е гг. до запуска "шаттлов”: якобы уже осталось мало специалистов, способных разобраться в технической документации, модернизировать старые наработки и запустить их производство.

То же происходит и в России с той лишь разницей, что здесь преемственность полетов в Космос не прерывалась. Но проблема в том, что Россия по-прежнему пользует творческое наследие первопроходцев космонавтики Королева, Янгеля, Челомея, Лозино-Лозинского и других "отцов-основателей”, ничего нового нет и в сколь-нибудь обозримом будущем не предвидится. В отличие от американских "шаттлов”, техника основателей советской космонавтики оказалась, образно говоря, этаким "самолетом Ан-2 в космонавтике” или, если угодно, "автоматом Калашникова”, т.е. простым, надежным, неприхотливым. Но эта российско-советская техника, равно как и американская, имеет предел возможностей, потолок, выше которого прыгнуть в принципе не может, а именно: она предназначена не более чем для полетов в Ближний Космос, т.е. на околоземную орбиту, и выше этой планки "прыгнуть” не в состоянии.

Существует, если так можно выразиться, "справедливое заблуждение”, что полеты в Космос своим существованием должны быть обязаны бывшим военным программам США и СССР: дескать, разрабатывали и изготавливали ракеты-носители, чтобы бомбить ядерными боеголовками вероятных противников, а между делом и в Космос полетели, используя военные наработки. Но это правильно лишь отчасти. Представляется, что именно военная родословная ракетно-космической техники задала ограниченность на многие десятилетия вперед, и вследствие в том числе этой ограниченности человечество вот уже десятки лет топчется, образно говоря, на "космическом крыльце” Земли, на околоземной орбите, не в силах оторваться и пойти дальше.

Ведь если разобраться, то значительная часть военной ракетной техники вообще не дает ничего в смысле технологий освоения даже Ближнего Космоса. Только баллистические ракеты интересны для полетов в Космос, но именно они являются наиболее уязвимыми для противоракетной обороны (ПРО), даже если эти ракеты имеют системы прорыва ПРО противника, ибо на любую систему можно придумать контрсистему. А в целом, чем выше взлетает на орбиту баллистическая ракета, тем легче ее засечь радарами, просчитать ее траекторию, чтобы понять, куда она нацелена, и главное — уничтожить ее противоракетой на дальних подступах к своей территории.

В этом смысле для доставки ядерных боеголовок намного более удобными являются низколетящие крылатые ракеты, по сути дистанционно управляемые самолеты, имеющие возможность непредсказуемо изменять траекторию полета. Их намного труднее засечь из-за низкой высоты, часто почти невозможно просчитать их траекторию и крайне сложно уничтожить их на дальних и даже ближних подступах к цели. Но в плане использования в космонавтике эти совершенные орудия убийства бессмысленны.

Не менее ограничивает возможности космической техники неуклонно прогрессирующая коммерциализация космонавтики. Подавляющее большинство пусков космических аппаратов в настоящий момент производится с целью вывода на орбиту коммерческих спутников связи и передачи данных, крайне незначительный процент спутников используется для навигации, военной разведки и исследования Земли. Модным в последнее время становится космический туризм с целью покатать богатых бездельников, которые земными удовольствиями уже пресытились и взалкали теперь развлечений неземных, то бишь космических. Правда, подавляющее большинство из них лопочет о страстном стремлении испытать наслаждение от созерцания Земли из Космоса...

Все эти утилитарные отрасли использования космонавтики привязывают ее к Земле, неумолимо ограничивают ее возможности как в техническом, так и в социальном плане, подчиняя космонавтику коммерческим интересам и извлечению прибыли.

Впрочем, некоторые успехи есть — полеты на Луну, на Марс, на другие планеты Солнечной системы, наконец выход автоматической станции за пределы Системы. Но все это либо в прошлом, либо, при всей своей важности, представляется не столь значительным по сравнению с более чем 50-летним "космическим стажем”, если считать от запуска первого спутника Земли в 1957 году.

Вот и выходит, что в прошлом году, в 50-летний юбилей полета Гагарина, довелось писать материал "Прерванный полет”, а в нынешнюю, "некруглую” годовщину пришлось продолжить, констатируя "закат космической эры”...

Александр КАРПЕЦ "Свобода"